Беларусские активисты в 2010-2020 гг. приложили много усилий, чтобы повысить видимость ЛГБТК+ людей. Мы попросили Викторию М., которая несколько лет сотрудничала c Tg House и рядом других инициатив, рассказать о своем вкладе в борьбу за права трансгендерных людей.
Десятилетие «до протестов» было очень плодотворным временем для беларусских организаций и инициатив, которые занимались вопросами борьбы со стереотипами и отстаиванием прав людей ЛГБТК+.
Большинство проектов вследствие репрессий либо полностью прекратили деятельность в Беларуси, либо ушли в тень. Они предпочитают не распространяться о своей работе. Многие активисты подверглись давлению со стороны правоохранителей, в том числе были попытки обвинить их в пропаганде ЛГБТ среди несовершеннолетних.
Виктория на своем опыте прочувствовав отношение некоторых чиновников и врачей к трансгендерным людям, активно добивалась перемен. Но в прошлом году она вынуждена была уехать в Польшу – беларусским правоохранителям не понравилась открытая антивоенная позиция Вики. Вот что она вспоминает:
- Проекты и организации, поддерживавшие трансгендерных людей, делали очень важное дело. Они давали возможность общения и обмена опытом, помогали нам защищать свои интересы.
Моя инициативная группа не была официально зарегистрирована, но мы оказывали реальную помощь. С нами работала девушка-адвокат, которая не боялась отстаивать права трансгендерных людей в суде, и это было значительным достижением.
Мы предоставляли информацию, касающуюся трансгендерного перехода, давали контакты транс-френдли специалистов, которые имели релевантный опыт и никогда не отказывали в помощи.
Подключали новых людей к закрытому форуму, в котором общаются трансгендерные люди из Украины, Беларуси, России, стран Европы и Америки. Оказывали психологическую поддержку родственникам транс персон.
Самым важным я считаю то, что мы добились изменений в составе комиссии, которая принимает решение о коррекции половой принадлежности.
Я осуществляла транспереход в 2012-2013 гг. Тогда в комиссию входили представители милиции, военкоматов. Эти члены комиссии, не имеющие медицинского образования, зачастую вели себя нетерпимо, задавали неуместные вопросы. Представители милиции, военкомата могли спросить у трансперсоны: Как у вас происходит секс? Как вы занимаетесь самоудовлетворением?
А какое, извините, отношение эти вопросы имеют к профилю вашего ведомства? Я начала борьбу: не нужны нам в составе комиссии люди без медицинского образования, ведь они не могут определить, нужен человеку переход или нет.
После прохождения своей второй комиссии я перешла к активным действиям: искала трансгендерных ребят, обменивалась с ними номерами телефонов, собирала подписи под петициями.
Нам удалось добиться того, что в составе комиссии остался только один немедицинский специалист. После этого работа комиссии стала более корректной, от трансгендерных людей перестали, например, требовать подробностей их сексуальной жизни. И в целом отношение комиссии к трансперсонам стало более мягким, лояльным и позитивным.
Также мы боролись за то, чтобы трансгендерным людям разрешили при смене паспорта менять первую цифру в идентификационном номере, которая указывает пол. Ведь новый паспорт с новым именем, но со старым идентификационным номером – это как клеймо. В милиции, когда при проверке документов вводят в поисковую систему идентификационный номер, в строке «Причина замены паспорта» появляется запись «Смена пола». И все, отношение сотрудников милиции к человеку сразу меняется – появляется презрение, заносчивость.
Кроме того, у нас в стране каждая крупная система считает возможным создавать свою базу данных: больницы, банки. Сканы паспорта и фото они заносят в компьютер, и потом, при введении идентификационного номера, система выводит на экран устаревшую информацию и фотографию – те, которые были до перехода. И стоишь в банке, объясняешь сотруднику, что к чему…. К сожалению, никаких подвижек в этой области мы не добились.
Из-за своей деятельности в качестве транс-активистки я поимела определенные проблемы. Так, ответ на один из запросов из МВД мне прислали на адрес съёмной квартиры – не заказным письмом, которое отдают лично в руки, а обыкновенным. Письмо по ошибке бросили в соседний почтовый ящик, соседи письмо вскрыли, прочитали и отдали хозяину, который сдавал мне квартиру. Хозяин пришел и открыто заявил, что не хочет, чтобы такой человек, как я, проживал в его помещении. И мне пришлось срочно съезжать – я была только после операции, но вынуждена была искать новую квартиру, таскать тяжелые сумки при переезде.
К сожалению, продолжить борьбу помешало российское вторжение в Украину. На работе, в присутствии других сотрудников, я открыто высказывала свою позицию по поводу начала военных действий. Меня очень быстро уволили.
После увольнения с помощью Tg House я смогла сделать польскую визу – уже тогда я предчувствовала, что, возможно, придется уехать из Беларуси.
Я искала новую работу, но меня нигде не брали – даже в тех магазинах, которые раньше были не против «перетянуть» меня к себе. Видимо, информация о том, что я в «черном списке» разлетелась быстро. Удалось устроиться только на очень низкую зарплату в магазин лампочек, однако через какое-то время я узнала, что хозяин магазина поддерживает Путина – на этот раз я уволилась сама.
Еще на предыдущей работе мне удалось напечатать листовки с правдивой информацией о действиях российских военных в Украине, о жертвах со стороны мирного украинского населения. Расклеивала их по городу. Я придумала один хитрый ход – распечатала QR-коды, по которым осуществлялся переход на страницы или каналы с информацией о том, как помочь украинскому народу. Такие коды я клеила поверх QR-кодов на рекламных объявлениях на остановках – и их долго никто не догадывался сорвать или закрасить.
В конце концов, мне позвонили и пригласили на беседу в отделение милиции в Бобруйске – мол, сказали, надо уточнить информацию, дать показания… Но я, хотя зарегистрирована в Бобруйске, уже давно проживаю в Минске! Услышав это, милиционер на том конце ответил, что скоро мне перезвонят и пригласят на беседу в Минске.
Я поняла, что нужно срочно бежать из страны. К счастью, моя виза была уже готова, я купила билеты и буквально на следующий день уехала в Варшаву.
После приезда в Польшу активисты Tg House предоставили мне общую информацию о пребывании в стране, о путях легализации, а также дали контакты наших беларусских ребят-айтишников, которые готовы были предоставить бесплатно комнату в своей квартире таким политическим мигрантам, как я.
В Польше я уже почти год, работаю обычным продавцом в Бедронке, потихоньку учу язык и надеюсь найти более высокооплачиваемую работу, соответствующую моим навыкам.
Если вам нужна будет поддержка в Польше – обращайтесь, я тоже, в свою очередь, постараюсь помочь.